Крейслер и его встреч‪и‬

У Крейслера много общего с Критским. Истории о Критском - попытка создания главной героиней идеального зеркала, портрета сверхгероя, которого она видит или о котором она мечтает.
Крейслер – более реален, и более альтруистичен, насколько это возможно для героя-романтика. Повествование, в основном, видится именно глазами Крейслера. Хотя, как мне кажется, главная героиня хочет увидеть Крейслера именно таким, каким он есть, или становится.
У Крейслера есть свой идеал, конструкт, обусловленный его непреодолимым желанием встретиться с главной героиней, которую в рассказах часто зовут Марианна. Вслед за многими литературными героями-романтиками – взаимоотношения героев и их проекций - еще одна попытка разговора о важном.
Известный французский психолог Жак Лакан обозначил способность психики к восприятию трех основных измерений, «воображаемого» (зеркального), реального (область травм), символического (область языка). По его мнению, все данные области находятся в постоянном взаимодействии. Область реального выдает те особенности, которые есть у каждого человека, те аномалии и ажурности восприятия, с которыми мы все существуем. Область воображаемого – проекция, которую мы видим в Другом, миф о Другом, которым мы живем, наша попытка в любви и общении достроить Другого. Символическое – языковая область. Пересечение всех областей дает нам некоторую возможность прикоснуться к области психики и понять, как мы воспринимаем друг друга.
Хочется думать, что отношение автора к Критскому и Крейслеру сродни отношению князя Мышкина к Аглае и Настасье Филипповне. В романе Достоевского отчетливо ярко выражено, что герой Достоевского любит обеих, но разной любовью. Князь Мышкин влюблен в Аглаю, а его любовь к Настасье Филипповне – чистейшим огнем пламенеющая христианская трепетность, бесконечное сострадание. Может быть, в этом и есть путь становления?